В «Горе от ума» Гончаров видит галерею ярких типов и острую, жгучую сатиру на дух и нравы старой барской Москвы. В пьесе нет ни одного бледного штриха; общее и детали — все взято из жизни, начиная от Фамусова до лакея Петрушки. Без этого сочетания общего, главного, и деталей картина была бы не полна. Конечно, с течением времени фамусовы, молчалины, загорецкие видоизменились, но пока будут существовать угодниче­ство, карьеризм, сплетни, безделье, до тех пор будут «мелькать... черты Фамусова, Молчалина и других...»

Главный герой пьесы, конечно, Чацкий; без него не было бы комедии, .а была бы просто картина нравов. «С одной стороны — целый лагерь Фамусовых... с другой — один пылкий и отважный боец,..» — вот в чем видит Гончаров главный стержень пьесы. «Это борьба на жизнь и смерть, борьба за существование»,— продолжает критик.

Роль Чацкого, по определению Гончарова,— «роль страда­тельная, хотя в то же время и победительная». Чацкий испыты­вает «мильон терзаний», но, как мы помним, он нанес старой силе «удар качеством силы свежей». Он обличитель лжи и всего, что пытается заглушить новую жизнь. «Он знает, за что он во­юет». Он требует дела, но не хочет прислуживаться; возмуща­ется безобразными проявлениями крепостного права, роскошью, безнравственностью, умственной слепотой дворянского об­щества, преклонением перед иностранными модами.

Чацкий требует «свободы от ...цепей рабства, которыми око­вано общество», свободы «вперить в науки ум, алчущий позна­ний», или предаваться «искусствам творческим, высоким и пре­красным», «служить или не служить, жить в деревне или путеше­ствовать».

Фамусовское общество живет безнравственными представле­ниями о жизни и людях.

Как говорит Гончаров, Фамусов «лжет все то, что жило ло­жью в прошлом. Старая правда никогда не смутится перед но­вой она возьмет это новое, правдивое и разумное... Только больное, ненужное боится ступить очередной шаг вперед».

Чацкие живут и будут жить в обществе, «где два века схо­дятся лицом к лицу». Критик упоминает Белинского, в горячих речах которого звучат мотивы и тон речей Чацкого. В сарказмах Герцена ему слышится эхо голоса грибоедовского героя.

Гончаров спорит с теми, кто считал, что Чацкий обрисован не с той силой, как другие лица комедии, что он «не такое пол­ное и законченное создание, как, например, фигура Онегина». Гончаров на это отвечает так: специфика драматического произ­ведения не дает возможности для «той широты и полноты ки­сти», какую дает специфика эпического произведения. Фамусов­ское общество строже и резче очерчено потому, что «пошлость и мелочь» этих натур -легко исчерпывается драматургом, «тогда как в личности Чацкого, богатой и разносторонней, могла быть в комедии рельефно взята одна господствующая сторона,— а Грибоедов успел намекнуть и на многие другие».

Чацкий, по убеждению Гончарова, «из всех наиболее живая личность и как человек, и как исполнитель указанной ему Грибо­едовым роли».

Чацкий и Софья

Чацкий и Фамусов

Чацкий и Молчалин

Чацкий и Скалозуб

Чацкий и фамусовское общество

Чацкий и фамусовское общество. Свободолюбивый герой проти­вопоставлен в комедии не только отдельным лицам, но и фамусовскому обществу в целом.

Создание широкой сатирической картины жизни реакцион­ного дворянского общества — огромная заслуга Грибоедова. Он не ограничивается многосторонним изображением Фамусова как барина-крепостника и чиновника-бюрократа. Писатель рисует его единомышленника, типичного для военных кругов,— карье­риста Скалозуба, расширяет и расцвечивает картину введением многих эпизодических лиц, гостей в доме Фамусова. Все они объединены общими взглядами на жизнь и людей, но каждый имеет свой яркий, сатирически обрисованный характер.

Хлестова — властная барыня, мать-командирша, типичная крепостница. Держится и говорит она грубовато, бесцеремонно. Завсегдатаем гостиных и столовых изображен «лгунишка, кар­тежник, вор» Загорецкий. Однако он «мастер услужить», и по­тому везде его принимают. Репетилов отличается болтливостью, глупостью, ветреностью! С грустной иронией рисует Грибоедов образ «мужа-мальчика, мужа-слуги, из жениных пажей» в слабо­характерном Платоне Михайловиче Гориче, всецело подчинив­шемся своей капризной жене Наталье Дмитриевне. Злая, недо­вольная всем на свете графиня Хрюмина-внучка приехала к Фа­мусовым со своей старой полуглухой бабушкой. Графиня-внучка проявляет особое пристрастие к «хорошему тону», который не­мыслим для нее без французского языка. Многочисленная княже­ская семья Тугоуховских признает в людях только знатность, бо­гатство, чины. Интересы княжон — наряды и сплетни; родители озабочены подыскиванием для дочерей подходящих женихов. За­ядлые сплетники господа N. и О. с увлечением распространяют слух о сумасшествии Чацкого. Наконец, широкий социальный фон в комедии создается упоминанием в разговорах действу­ющих лиц о множестве людей, их жизни и нравах (Кузьма Пе­трович, Фома Фомич, Татьяна Юрьевна и другие).

Единомышленники есть и у Чацкого. Это упоминаемые лица: двоюродный брат Скалозуба, племянник княгини Тугоуховской, профессора педагогического института. Сам Чацкий постоянно говорит «мы», «один из нас», выступая, таким образом, не только от своего лица. Но все же здесь, в доме Фамусова, он одинок. Все фамусовское общество единодушно выступает про­тив Чацкого. Софья раздражена из-за нападок Чацкого на Молчалина, Фамусов — из-за его «завиральных идей». Старуха Хле­стова, привыкшая к тому, что ее слушают в почтительном молчании, оскорбилась, когда Чацкий захохотал в ответ на ее слова о Загорецком. Наталья Дмитриевна Горич в претензии на Чац­кого за совет жить в деревне. Графиня-внучка обижена на Чац­кого за то, что он якобы- ее «модисткою изволил величать». Даже семейство Тугоуховских дурного мнения о нем: Чацкий не оправдал надежд как возможный жених, он оказался не чиновен и не богат.

Однако дело не только в отдельных обидах» Чацкий ненави­стен реакционному обществу как идейный враг, как передовой, свободолюбивый человек. И общество принимает свои меры, чтобы его обезвредить,— возводит на него клевету.

Обличение крепостнических взглядов, чинопочитания, неве­жества, преклонения перед всем иностранным, ничтожности ин­тересов и безделья московских бар непрестанно звучит в коме­дии, начиная со сцены приезда Чацкого и кончая финалом пьесы. Чацкий критикует принятую в обществе систему воспитания и с осуждением говорит о невежественных учителях-иностранцах. Воспитание молодежи в духе презрения к народу, к националь­ной культуре, к русскому языку возмущает его. Всю страсть души своей он вкладывает в обличение «пустого, рабского, сле­пого подражанья». Он призывает сильных душою людей «сло­вом и примером Нас удержать, как крепкою вожжой, От жалкой тошноты по стороне чужой».

Воскреснем ли когда от чужевластья мод?

Чтоб умный, бодрый наш народ

Хотя по языку нас не считал за немцев, —

восклицает Чацкий. Поклонникам всего иностранного он проти­вопоставляет передовых людей, «кто недруг выписных лиц, вы­чур, слов кудрявых». Эти люди, единомышленники Чацкого, осмеливаются «гласно объявлять» свои здравые мысли, но их-то и ненавидят в обществе, называя «мечтателями, опасными», су­масшедшими.

Причиной «сумасшествия» Чацкого многие из гостей Фаму­сова считают просвещение, науку. Сами они — люди невежест­венные, хотя берутся обо всем судить, считая, что их мнения не­пререкаемы. Именно так отзывается Хлестова об образовании: «И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних От пансионов, школ, лицеев...»

Так во взглядах на общественные порядки, на воспитание и образование, гражданский долг и службу, национальную куль­туру, в отношении к людям, в понимании цели и смысла жизни Чацкий противостоит обществу невежд и крепостников. Сплетни, клевета — вот испытанное орудие борьбы этого об­щества с такими людьми, как Чацкий. Меткое, свободное, пла­менное слово — оружие Чацкого. Но старый мир еще силен, и ряды его сторонников многочисленны. Чацкий вынужден бежать из дома Фамусова и из Москвы «искать по свету, Где оскорблен­ному есть чувству уголок!»

Однако бегство Чацкого из Москвы нельзя воспринять как его поражение. «Чацкий сломлен количеством старой силы, на­неся ей в свою очередь смертельный удар качеством силы све­жей,— так определяет значение Чацкого Гончаров,— Он вечный обличитель лжи, запрятавшейся в пословицу: «Один в поле не воин». Нет, воин, если он Чацкий, и притом победитель, но пере­довой воцн, застрельщик и — всегда жертва». Декабристы вос­принимали Чацкого как близкого им человека. А. Бестужев гово­рил: «...это благородное негодование ко всему низкому, эта гор­дая смелость в лице Чацкого проникла в меня до глубины души». Позднее Герцен писал о близости Чацкого к декабри­стам: «Чацкий шел прямой дорогой на каторжную работу...»; «Образ Чацкого, меланхолический, ушедший в свою иронию, трепещущий от негодования и полный мечтательных идеалов, появляется в последний момент царствования Александра I, на­кануне восстания на Исаакиевской площади; это — декабрист».

Белинский считал «Горе от ума» энергичным протестом про­тив «гнусной расейской действительности». Носителем протеста и является страстный, умный и непримиримый Чацкий.

Чацкий и Софья

Чацкий и Фамусов

Чацкий и Молчалин

Чацкий и Скалозуб

И.Гончаров о комедии "Горе от ума"

Чацкий и Скалозуб. Скалозуб, как и Молчалин, стремится к чинам. На военной службе он достиг звания полковника. Цель его жизни — стать генералом. По его мнению, к получению чи­нов ведут «многие каналы», и он ни одним не пренебрегает. Ска­лозуб считает, что ему везет по службе: постоянно открываются нужные вакансии — «То старших выключат иных, Другие, смо­тришь, перебиты».

При встрече со Скалозубом Чацкому нетрудно было понять, что тот олицетворяет собой аракчеевскую военщину. Скалозуба интересуют чины и награды, выпушки, погончики, петлички на мундирах, муштра, команда, фрунт. Он любит сплетни и охотно их пересказывает. Даже о вещах, не имеющих отношения к воен­ной жизни, он говорит языком команды и военного рапорта. Ду­хом казармы пропитаны и его шутки. Когда Фамусов спраши­вает, кем ему доводится Настасья Николавна, Скалозуб отве­чает: «Не знаю-с, виноват; Мы с нею вместе не служили».

Скалозуб — ярый враг таких, как Чацкий, защитников просве­щения, науки. «Ученостью меня не обморочишь»,— говорит он и с удовольствием объявляет о новом проекте, по которому в шко­лах будут учить только шагистике, «А книги сохранят так: для больших оказий». Устами Чацкого Грибоедов дает острую, по­хожую на эпиграмму характеристику Скалозуба: «Хрипун, уда­вленник, фагот, Созвездие маневров и мазурки». Такие убежден­ные поклонники палочной муштры, враги свободы и просвеще­ния преуспевали в армии во времена Аракчеева.

Чацкий и Софья

Чацкий и Фамусов

Чацкий и Молчалин

Чацкий и фамусовское общество

И.Гончаров о комедии "Горе от ума"

Чацкий и Молчалин. Если Фамусов и Чацкий — люди разных поколений, то Молчалин и Чацкий — ровесники. Тем резче кон­траст между ними.

Молчалин — счастливый соперник Чацкого в любви; но если бы Молчалин был достоин любви Софьи, Чацкому, может быть, было бы не так горько. Однако ему предпочли низкого, подлого человека.

Молчалин беден и безроден, но он поставил перед собой цель достичь «степеней известных». И он их, по мнению Чацкого, до­стигнет: «Ведь нынче любят бессловесных». Молчалин знает, как ему надо себя вести, и определяет свою тактику:

Во-первых, угождать всем людям без изъятья —

Хозяину, где доведется жить,

Начальнику, с кем буду я служить,

Слуге его, который чистит платья,

Швейцару, дворнику, для избежанья зла,

Собаке дворника, чтоб ласкова была.

В своем лицемерии и обдуманном низкопоклонстве Молча­лин действует не так грубо и откровенно, как подхалим старого времени Максим Петрович. Он льстит незаметно при каждом удобном случае, льстит всем, кто может когда-нибудь быть по­лезным. Он прикидывается влюбленным в Софью: она дочь его начальника, и ее расположение может очень пригодиться. Он за­искивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь ее собачкой. Он советует Чацкому съездить с визитом к богатой и имеющей широкие связи Татьяне Юрьевне. На недоуменный вопрос Чацкого, зачем ему ехагь к женщине, о которой он «слыхал, что вздорная», Молчалин без стеснения (с Чацким он держится самоуверенно и нагловато, счи­тая его человеком непрактичным) объясняет: «...частенько там Мы покровительство находим, где не метим». Он восторгается «самим» Фомой Фомичом, удержавшимся на должности началь­ника отделения при трех министрах. Чацкий же говорит об этом чиновнике: «Пустейший человек, из самых бестолковых».

Молчалин убежден, что в его лета «не должно сметь Свое суждение иметь», что «надобно ж зависеть от других», и на во­прос Чацкого: «Зачем же надобно?» — поясняет: «В чинах мы небольших».

Мораль низкопоклонника, не смеющего «свое суждение иметь», неприемлема для Чацкого. «Зачем же мнения чужие

только святы?» — с иронией спрашивает он Молчалина. Сам он свободно и прямо высказывает свои мнения. Чацкий убежден в том, что нужно судить о людях не по их положению в свете и богатству, а по деловым и нравственным качествам.

Нравственное лицо Молчалина весьма неприглядно. Когда лицемерие его по отношению к Софье открылось, он попросту струсил. Молчалин униженно просит Софью не гневаться и по­миловать его не потому, что чувствует свою вину, а потому, что- можег пострадать его карьера. Когда появляется Чацкий, Мол­чалин спасается бегством.

«Молчалины блаженствуют на свете!» — с горечью воскли­цает Чацкий. Его возмущает этот низкопоклонник и делец.

Вдумайтесь в поведение Молчалина, и вы убедитесь в том, что он опаснее, чем может показаться на первый взгляд.

Чацкий и Софья

Чацкий и Фамусов

Чацкий и Скалозуб

Чацкий и фамусовское общество

И.Гончаров о комедии "Горе от ума"

Чацкий и Фамусов. Чацкий близок людям декабристского склада, Фамусов — главный его противник, защитник самодер­жавно-крепостнических порядков. Уже из 1 действия комедии становится ясно, насколько это разные люди. Фамусов высказы­вает свое мнение о книгах, о службе. Из разговора Софьи с Ли­зой мы узнаем, что Фамусов, «как все московские», ценит в лю­дях лишь чины и богатство, да и сам он говорит Софье: «Кто беден, тот тебе не пара». Все это уже создает определенное пред­ставление о Фамусове.

Совсем иным предстает перед нами в I действии Чацкий. Ис­кренний, оживленный свиданием с любимой девушкой, остро­умный, он посмеивается над Фамусовым, остро вышучивает московских дворян фамусовского круга, их жизнь и времяпре­провождение.

Так намечается почва для идейного конфликта между Фаму­совым и Чацким, который и наступает во II действии. В их споре проявляется несогласие решительно по всем вопросам.

Фамусов пытается поучать Чацкого: «Именьем, брат, не управляй оплошно, А главное, поди-тка послужи». Он подкреп­ляет свои поучения ссылкой на придворные порядки екатери­нинских времен, когда его дядя Максим Петрович лестью и низ­копоклонством снискал расположение императрицы, и убеждает Чацкого служить, «на старших глядя». «Служить бы рад, при­служиваться тошно»,— отвечает Чацкий на это предложение. Он презирает людей, готовых «У покровителей зевать на потолок, Явиться помолчать, пошаркать, пообедать, Подртавить стул, поднять платок». Он считает, что нужно служить «делу, а не лицам», и одобряет тех молодых людей, которые «не торопятся вписаться в полк шутов». Чацкий защищает право человека сво­бодно выбирать себе занятия: путешествовать, жить в деревне, «вперить ум» в науки или посвятить себя «искусствам творче­ским, высоким и прекрасным». В ответ на это Фамусов объя­вляет Чацкого опасным человеком, не признающим властей, и угрожает ему судом.

Защитник самодержавно-крепостнического строя, Фамусов восхищается старыми порядками, верностью родовитых москви­чей дворянским традициям, старым устоям жизни. Этот богатый барин боится таких людей, как Чацкий, потому что они пося­гают на тот строй жизни, который является основой его благопо­лучия.

Фамусов — крепостник, считающий вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как ему угодно: наказы­вать, продавать, ссылать в Сибирь, на каторгу или поселение. Он не признает в крепостных людях человеческого достоинства. На­против, Чацкий высказывает уважение к простым людям, назы­вает русский народ «умным, бодрым». Против таких крепостни­ков, как Фамусов, и направляет Чацкий свой удар в знаменитом монологе «А судьи кто?..». Гневно обрушивается он на извест­ного в Москве помещика-театрала, на «Нестора (главаря) него­дяев знатных», который выменял на борзых собак преданных ему слуг, не раз спасавших его жизнь и честь. Он возмущается тем, что «отечества отцами» в обществе признаны жестокие кре­постники, порабощающие народ. Эти люди «сужденья черпают из забытых газет», они укрывают расшитым мундиром свое сла­бодушие и рассудка нищету.

Когда гости Фамусова «всем хором» объявляют Чацкого су­масшедшим, Фамусов утверждает, что он первый сделал это от­крытие, и обосновывает свое суждение:

Попробуй о властях — и нивесть что наскажет!

Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,

Хоть пред монаршиим лицом,

Так назовет он подлецом!

Причину сумасшествия Чацкого Фамусов видит в науке, в про­свещении:

Ученье — вот чума, ученость — вот причина,

Что нынче пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

Различие во взглядах, культуре, морали ярко проявляется в речи Чацкого и Фамусова. Чацкий — человек образованный; речь его литературна, логична, богата интонациями, образна; в ней отражается глубина его чувств и мыслей. Чацкий — мастер афоризмов, едких эпиграмм. Так, в споре с Фамусовым (II дейст­вие) поражают точные, меткие, беспощадные характеристики, которыми он наделяет московских богачей. Ненависть и глубо­кое негодование Чацкого придают особую силу его сарказму^[1]. В обличительных монологах («А судьи кто?..» и др.) Чацкий под­нимается до высокого гражданского пафоса. Слово Чацкого — разящее оружие; обличительный пафос его речи отвечает су­ществу его прямой и страстной натуры.

Речь Фамусова — это речь человека не очень образованного, но неглупого, хитрого, властного барина, привыкшего считать себя непогрешимым. Он спорит с Чацким, отстаивает свои взгляды, порой проявляя и остроумие. В разговоре со Скалозу­бом гон его речи меняется: появляются вкрадчивость, подобо­страстие, в словах — ласкательные суффиксы («отдушничек», «в петличке орденок»). Он даже начинает прибавлять услужливое «-с»: «Сергей Сергеич, к нам сюда-с». Со слугами Фамусов гово­рит ворчливо и грубо, ругает их ослами, чурбанами, называет не иначе, как Петрушками, Фильками, Фомками, не считаясь с воз­растом человека..

Так Грибоедов противопоставляет «век нынешний» «веку минувшему».

^[1] Сарказм — едкая, язвительная насмешка.

Чацкий и Софья

Чацкий и Молчалин

Чацкий и Скалозуб

Чацкий и фамусовское общество

И.Гончаров о комедии "Горе от ума"

Чацкий и Софья. Главный герой комедии — Чацкий. С момента появления в пьесе он участвует почти во всех сценах и везде противопоставляется другим действующим лицам.

Любовь Чацкого к Софье — чувство искреннее, горячее. Он объясняется ей в любви при первом же появлении. В Чацком нет никакой скрытности, никакой фальши. О силе и характере его чувства можно судить по его словам о Молчалине, обращенным к Софье:

Но есть ли в нем та страсть? то чувство? пылкость та?

Чтоб, кроме вас, ему мир целый

Казался прах и суета?

Тяжело переживает Чацкий разочарование в любимой де­вушке. В запальчивости он упрекает ее даже в том, в чем она перед ним не виновата:

Зачем меня надеждой завлекли?

Зачем мне прямо не сказали,

Что все прошедшее вы обратили в смех?!

«Тут что ни слово — то неправда,— говорит писатель Гонча­ров. — Никакой надеждой она его не завлекала. Она только и делала, что уходила от него, едва говорила с ним, призналась в равнодушии...» «Здесь изменяет ему не только ум, но и здравый смысл, даже простое приличие. Таких пустяков наделал он!» Но дело-то в том, что Чацкий отличается «искренностью и просто­той... Он не франт, не лев...» В своем чувстве к Софье он непо­средствен, искренен, честен. В то же время, ослепленный горем, он может быть запальчив и несправедлив. Но от этого образ Чацкого не только не снижается, а делается ближе нам, правди­вее. Это живой человек, а не отвлеченная схема положительного, героя, никогда не ошибающегося.

Кто же такая Софья, которую так страстно любит Чацкий?

Очень хорошо сказал о ней Гончаров: «Это смесь хороших инстинктов с ложью, живого ума с отсутствием всякого намека на идеи и убеждения,— путаница понятий, умственная и нравст­венная слепота — все это не имеет в ней характера личных поро­ков, а является как общие черты ее круга».

Софья молода и неопытна, а воспитание и среда уже нало­жили отпечаток на ее взгляды и поступки. И Чацкому прихо­дится признать, что он в ней горько обманулся.

Личная драма Чацкого проходит перед глазами зрителя, осложняя общественную его драму, ожесточая Чацкого все более против всей дворянской Москвы.

Чацкий и Фамусов

Чацкий и Молчалин

Чацкий и Скалозуб

Чацкий и фамусовское общество

И.Гончаров о комедии "Горе от ума"

Таким образом, язык «Горя от ума» выступает в качестве естественного и ограниченного сплава наиболее жизнеспособных фактов устной и письменной речи той самой эпохи, когда стал складываться современный русский литературный язык.

В языке «Горя от ума» немало от языкового прошлого. И все же многочисленные и разнообразные архаизмы времени, немногие расхожие аксессуары стихотворного языка первой четверти XIX в. как бы бесследно тонут и растворяются в живой и непринужденной, острой и экспрессивной, до удивительности афористической речевой атмосфере комедии. Язык ее настолько переполнен «родными», активно и часто употребляемыми нами и сегодня словами и выражениями (нет мочи; валит народ; так рано поднялась; тот пристает, другой, без толку; умна была; свежо предание; где нас нет; рассудку вопреки; забавно; боюсь смертельно; метит в генералы; куда как мил!; давно прошло; рука с рукой; Чуть свет… и я у ваших ног; Вот новости!; не человек, змея; спешу к вам, голову сломя; Ну выкинул ты шутку!; он все свое, да расскажи подробно; надеждами я мало избалован; друг другу надоели; а наше солнышко?; на что вы мне?; на все готов; не странен кто ж?; смолчит и голову повесит; с ума свела; шутить и век шутить; вот загляденье!; а люди могут обмануться; там нету никого; горе горевать и т. д.), что мы – особенно не при чтении пьесы, а на слух – безоговорочно принимаем его за современный. С «птичьего полета» – восторженного или невнимательного слушателя и читателя – так оно, пожалуй, и есть. Но неверно, схватывая целое, упускать из виду частности. Русский язык стремительно развивается. И забывать этого нельзя. Естество и плоть чудесной пьесы А. С. Грибоедова во всей ее мудрой глубине и изумительной красоте раскроется нам только в том случае, если мы будем читать «Горе от ума» с умом, не торопясь, с искренним желанием действительно понять, «что к чему». Как говорила Ли-занька, здесь «нужен глаз да глаз». Иначе можно будет спокойно проглядеть и не увидеть даже такую бьющую в глаза реплику графини-внучки, как «я видела из глаз», представляющую собой один из самых ярких и наглядных примеров «смешенья языков: французского с нижегородским» (ведь видеть из глаз – это очень «свободная» калька франц. voir tout par les yeux – буквально и точно «видеть все своими глазами»).

Отступления от современного русского языкового стандарта, встречающиеся в «Горе от ума», являются разными и по своей трудности, и по лингвистическому характеру, но они отмечаются и в лексике, и в грамматике, и в фонетике. Наиболынее количество фактов, порождающих различные неясные и «темные» места, конечно, относится к лексике.

Приведем несколько наиболее ярких примеров.

Вот Фамусов, наставляя Чацкого «на путь истины», вспоминает давний (еще «времен очаковских и покоренья Крыма») случай с его покойным дядей:

Рассказ Фамусова будет целиком и полностью понятен только в том случае, если мы знаем, что в те поры значит «в то время», в'aжны – «внушительные, гордые», в сорок пуд – «в сорок пудов», тупей – «взбитый хохол на голове» (тупеем не кивнут – «не кивнут даже головой», ср. у Н. Лескова «Тупейный художник», т. е. парикмахер), вельможа в случае – «фаворит», тем паче – «тем более», куртаг – «прием в царском дворце», обступиться – «оступиться».

Звучит страстный монолог Чацкого «А судьи кто?», обличающий «отечества отцов», «которых мы должны принять за образцы». Многие из вас знают его наизусть почти полностью:

Сколько в нем становится ясным только при чтении внимательном, чтении с участием и пристрастием!

Устаревшие грамматические факты (творительный падеж причины грабительством = «благодаря грабительству», старая форма деепричастия соорудя = «соорудив», усеченная форма прилагательного богаты = «богатые») пониманию в принципе, не мешают. Но при этом обязательно надо знать две смысловые особенности слов грабительство и клиенты-иностранцы. Иначе сказанное Чацким мы услышим в искаженном виде.

Во-первых, слово грабительство здесь имеет значение «незаконное насильственное присвоение чужого имущества» (а не «ограбление!») (см.: Словарь языка Пушкина. М., 1956. Т. 1. С. 535). Ведь те, о которых говорит Чацкий, были не разбойниками с большой дороги. Во-вторых, слово клиенты-иностранцы как сложносоставное в качестве первого компонента имеет существительное клиенты не в современном значении «постоянный посетитель, покупатель, заказчик», а в значении «находящийся под чьим-либо покровительством и защитой» (см. указ. словарь – М., 1957. Т. 2. С. 326).

Существует точка зрения, что речь здесь идет о французах-эмигрантах, бежавших от революции и мечтавших о воскрешении старых феодальных порядков. Однако такое предположение просто нелепо. В великолепных дворцах пригревших их русских бар воскрешать феодальные порядки не надо было: они в них процветали и без этого. Считать, что где обозначает Францию, – значит не читать текста или с ним совершенно не считаться.

Заметим, что отрицательная частица не в сочетании с местоимением и наречием придает выражению утвердительное значение. Клиенты-иностранцы повсюду воскрешали прошедшего житья подлейшие черты, но вовсе не старые феодальные порядки, а разгульную паразитическую жизнь («обеды, ужины и танцы») дворян времен Екатерины II.

Читаем монолог Чацкого дальше:

Здесь (строчка Дитей возили на поклон более или менее понятна сразу: «ребенком возили поздравлять»), очень темной выступает строка: Тот Нестор негодяев знатных. В одном из изданий Грибоедова о ней написано следующее: «Нестор – имя полководца, упомянутого в «Илиаде» Гомера;

в нарицательном смысле – вообще предводитель, главарь». Этот вольный перевод разбираемой строчки нуждается в определенных дополнении и коррекции.

Правильно слово Нестор толкуется в «Мифологическом словаре» (сост. М. Н. Ботвинник и др. 4-е изд., испр. и перераб. М., 1985. С. 95). Собственное имя воспетого Гомером пилосского царя, одного из аргонавтов и знаменитого участника войны против Трои, дожившего до глубокой старости, в литературной традиции употреблялось или как наименование умудренного годами человека, опытного советчика, или как синоним слов старец, старейший. Скорее всего, в последнем значении слово Нестор Грибоедовым здесь и употребляется (Тот Нестор негодяев знатных = «Тот старейший из знатных негодяев»).

А вот еще один интересный для нашего лингвистического глаза отрывок из монолога Чацкого:

Здесь в трех коротеньких строчках мы опять встречаем несколько языковых помех, правда разной степени. Амуры и Зефиры – крепостные, исполняющие в балете соответствующие роли (ср. у А. С.Пушкина в «Евгении Онегине»: «Еще амуры, черти, змеи На сцене скачут и шумят…»). А промотавшийся помещик-театрал не согласил к отсрочке, т. е. не убедил согласиться на отсрочку платежей… должников (!). Не в современном значении, т. е. тех, кто должен, а иных – тех, кто дал ему деньги в долг, иначе говоря – заимодавцев, ростовщиков. Существительное должник имеет здесь значение, прямо противоположное нашему. Такое значение в XIX в. имели и некоторые другие слова, ср. наверное – «наверняка», честить – «оказывать честь» и т. д. Заметим, что в первой половине XIX в. слово должник употреблялось как в старом, так и в современном значении. Так, у Пушкина мы находим: «Должники мне не платят, и дай Бог, чтобы они вовсе не были банкроты» (Словарь языка Пушкина. Т. 1. С. 677).

Листаем бессмертную комедию дальше. На вечер к Фамусову приезжает семья Тугоуховских. Раздаются голоса княжон:

3– я к н я ж н а. Какой эшарп cousin мне подарил!

4– я к н я же н а. Ах, да, барежевый!

Даже нашим модницам эти реплики непонятны. Ясно только, что говорят о нарядах. Но что и о чем именно? Чтобы это понять, надо знать, что слово эшарп значит «шарф», а слово барежевый – «из барежа» (особой тонкой и прозрачной ткани).

Вот Скалозуб возвращается с живым и здоровым («рука ушиблена слегка») Молчалиным, после падения последнего с лошади и обморока Софьи, в дом и говорит ей:

Что он ей говорит, мы понимаем только тогда, когда узнаем значение ныне прочно забытого архаизма ирритация – «волненье».

Обратимся к отдельным предложениям.

Фамусов. 1) «Все умудрились не по летам»; 2) «Берем же побродяг, и в дом и по билетам»; 3) «Покойник был почтенный камергер, С ключом, и сыну сумел оставить»; 4) «В работу вас, на поселенье вас»;

Р епетило в. 5) «В опеку взят указом!»; 6) «Прочее все гиль»; 7) «С его женой и с ним пускался в реверси».

Эти выражения становятся понятными лишь тогда, когда мы учитываем реальный смысл образующих их слов.

На современный язык приведенные фразы можно перевести примерно так:

1) «Все стали не по годам умными»; 2) «Берем бродяг в качестве учителей и гувернерами, и как приходящих учителей (приходящим учителям платили «по билетам», т. е. по запискам, удостоверяющим посещение)»; 3) «Покойник был заслуживающим самого большого уважения камергером при царском дворе (с ключом – с золотым ключом на мундире как знаком камергерского звания) и сумел сделать камергером также и сына»; 4) «На каторгу вас, на поселенье»; 5) «Мое имение по царскому указу взято под государственный надзор»; 6) «Все прочее чепуха, вздор (ср. разгильдяй того же корня)»; 7) «С его женой и с ним играл в карты» (реверси – карточная игра).

Примеры, подобные разобранным, можно без труда продолжить. Но, думается, достаточно и приведенных.

Полный реестр архаизмов – предмет специальной работы лингвистического комментария «Горе от ума» А. С. Грибоедова.

Как видим, между языком комедии А. С. Грибоедова и современным – «дистанция огромного размера». И на 99 % это объясняется временем: языковым фактам (увы!) не наблюдать часов не дано. Они прежде всего и рождают «ножницы» в общении автора и нас, современных читателей.

источник

{youtube}oL9wLrQSIF0{/youtube}

...

Непонятное в "Горе от ума" Грибоедова

Н.И.Громов, Н.А.Спицына, В.И.Коровин, Н.К.Семёнова

«Русская литература»

Учебник для 9 класса средней школы

«ГОРЕ ОТ УМА»

Грибоедов знаменит как творец одного произведения, но столь значительна роль его комедии в истории русской литера­туры, что уже одно это произведение обессмертило имя его ав­тора. За долгие годы комедия не устарела. И для нас, сегодняш­них зрителей, пьеса осталась живым источником чувств и раз­мышлений.

Грибоедов назвал свою пьесу комедией. В произведениях этого жанра (вида) принято изображать и осмеивать отрицатель­ные черты у поступки людей, недостатки и пороки обществен­ные.

Русская классическая комедия всегда ставила серьезные и на­сущные вопросы современной жизни. Такую задачу поставил пе­ред собой еще до Грибоедова создатель первой русской реали­стической комедии — «Недоросль» — Фонвизин, позднее — Го­голь в «Ревизоре».

Фонвизин, Грибоедов, Гоголь и другие русские классики на­ходили конфликты для произведений в окружающей жизни, при­чем умели выбрать ситуации наиболее острые, жизненные, ти­пичные для своего времени. Они обличали общественные пороки с позиций истинных патриотов.

Время, изображенное в комедии. Комедия Грибоедова была на­писана в годы создания тайных революционных организаций де­кабристов. Борьба декабристов с многочисленными и сильными противниками — дворянами-реакционерами, борьба нового со старым разгоралась все сильнее, проникая в разные сферы жизни, отражаясь в искусстве и литературе. Наблюдая эту борьбу в жизни, являясь ее непосредственным участником, Гри­боедов и показал ее в своей комедии, причем показал с точки зрения передового человека своего времени, близкого по взгля­дам к декабристам. Общественная позиция автора в литератур­ном произведении всегда играет большую роль. В «Горе от ума» она проявляется ясно, четко — и в выборе темы, и в том, какие вопросы общественного и нравственного характера автор затра­гивает в пьесе и как их решает, и в том, как он рисует характеры героев и оценивает их взгляды и поступки. Не случайно комедия была запрещена к напечатанию и постановке, но, как мы уже знаем, широко распространялась в списках. Несмотря на то что «Горе от ума» — произведение драматическое и, следовательно, в нем нет речи самого автора, нетрудно было понять обществен­ную позицию драматурга. В главном герое комедии писатель воплотил многие качества передового человека своей эпохи.

В небольшом по объему произведении, где изображен всего один день в доме московского барина Фамусова, драматург за­трагивает многие важнейшие вопросы современности: о кре­постном праве, просвещении и воспитании, гражданском долге и службе, о национальной культуре. Острый политический харак­тер комедии, ее злободневность в сочетании с блестящей худо­жественной формой определили ее необыкновенный успех.

Композиция и сюжет «Горя от ума». Кюхельбекер, говоря о про­стоте и четкости композиции пьесы, заметил: «В «Горе от ума»... вся завязка состоит в противоположности Чацкого про­чим лицам... Дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов,— и только. Это очень просто, но в сей-то именно простоте — новость, смелость...»

На первый взгляд может показаться, что главное в комедии, в ее сюжете — история любви Чацкого к Софье. Действительно, эта история занимает в произведении большое место. Она вво­дит зрителя в мир сердечных переживании и чувств героев, она придает особенную живость развитию действия. Однако главное в комедии — общественная драма Чацкого. На это указывает и ее заглавие — «Горе от ума». История несчастливой любви Чац­кого к Софье и история его конфликта с московским дворян­ством, тесно переплетаясь, соединяются в единую линию сюжета пьесы. В умелом слиянии их проявляется высокое драматургиче­ское мастерство Грибоедова.

Проследим, как развивается сюжет «Горя от ума». Перед нами проходят первые сцены в доме Фамусова (экспозиция пьесы). Они знакомят нас с одними действующими ли­цами (Фамусов, Софья, Молчалин, Лиза) и подготовляют по­явление других (Скалозуб, Чацкий). Драматург вводит нас в быт дворянской семьи, приоткрывает взаимоотноше­ния действующих лиц.

Движение, развитие сюжета начинается с первого появле­ния Чацкого. Непосредственно перед этим мы впервые слы­шим о Чацком от Лизы. «Кто так чувствителен, и весел, и остер, Как Александр Андреич Чацкий!» — восклицает она и намекает на его увлечение Со­фьей. Софья с раздражением говорит о Чацком, уехавшем из Москвы три года назад «ума искать», вспоминает, что «он славно Пересмеять умеет всех». И вот тут-то, когда о нем только что говорили, в комнату по­спешно входит, почти вбегает Чацкий. Он спешит увидеть Со­фью, которую давно любит и ради которой «сорок пять часов, глаз мигом не прищуря, Верст больше семисот пронесся...»

«Чуть свет — уж на ногах! и я у ваших ног»,— звучат первые слова Чацкого. И такая искренность, такая любовь и радость от встречи слышны в его коротких, стремительных восклицаниях, что Чацкий сразу же завоевывает симпатии зрителей,- но они уже знают, что Софья любит не его, а Молчалина. А что же Чацкий? Он не верит в холодность Софьи; он, правда, немного смущен ее приемом, но счастлив, оживлен, говорлив, спрашивает о старых знакомых, подсмеивается над ними. Это, видимо, раньше заба­вляло Софью, но сейчас не находит у нее отклика.

Но вот Чацкий среди прочих знакомых с едкой насмешкой упомянул о Молчалине и, не подозревая о том, вызвал бурю негодования в душе Софьи, раз и навсегда восстановил ее про­тив себя. «Не человек, змея!» — говорит она в сторону. И как жестоко она расправится впоследствии с Чацким за насмешки над Молчалиным!

Все, что происходит в первых сценах с Чацким, получит в пьесе свое дальнейшее развитие: любовь к Софье приведет его к разочарованию, насмешливое отношение к барской Москве вы­растет в конфликт с обществом.

Во II действии намеки Фамусова на сватовство Скалозуба и обморок Софьи из-за падения Молчалина с лошади ставят Чац­кого перед мучительной загадкой: неужели ей мил кто-то из этих двух? И кто же именно? Может ли быть ее избранником Скало­зуб — олицетворение тупой военщины? А Молчалин, «жалчай­шее созданье»,— неужели он избран ею? Загадку эту Чацкий дол­жен во что бы то ни стало решить. Одновременно во II действии завязывается глубокий общественный конфликт. Из спора Чац­кого с Фамусовым (начавшегося из-за Софьи) становится ясно, что дело здесь не просто в недовольстве друг другом — сталкива­ются два мировоззрения, два лагеря.

Итак, общественный конфликт определился и требует своего разрешения; любовь Чацкого к Софье столкнулась с горькой загадкой, на которую он должен найти ответ.

В III действии развитие сюжета достигает огромного напря­жения. Софья дает Чацкому ясно понять, что его не любит, и признается в любви к Молчалину, а о Скалозубе говорит как о герое не ее романа. Кажется, все выяснилось — загадка решена. Но вот беда — Чацкий не верит Софье. Он понимает, что за чело­век Молчалин, и, ослепленный любовью, отвергает возможность ее чувства к ничтожному человеку. Действительно, у Чацкого «ум с сердцем не в ладу». Еще Пушкин отметил, что это неверие в любовь Софьи к Молчалину чрезвычайно натурально, естест­венно для влюбленного. Неверие это укрепляется в Чацком по­сле его разговора с Молчалиным, в котором тот совершенно ясно высказывается как человек безнравственный и делец. Чац­кий продолжает свои резкие выпады против него. Он все больше раздражает оскорбленную за Молчалина Софью, и именно она сначала случайно, а потом и намеренно, в отместку пускает слух о сумасшествии Чацкого, с молниеносной быстротой распро­странившийся в обществе.

Сплетня, во-первых, сама по себе заинтересовала людей, лю­бящих посудачить; во-вторых, она попала на подготовленную почву. Чацкий к тому моменту успел вооружить против себя не только хозяев, но и многих из гостей. С большим мастерством раскрыты драматургом причины того, почему все фамусовское общество встало единым фронтом против Чацкого: оно почув­ствовало в нем своего идейного врага, человека, протестующего против его морали. Так действие достигает сюжетной вершины, кульминации.

Развязка наступает в IV акте. Чацкий узнает о клевете и тут же оказывается свидетелем сцен между Софьей, Молчалиным и Лизой. «Вот наконец решение загадки! — восклицает Чацкий,— Вот я пожертвован кому!» Но его ждет еще - последний удар: он узнает о роли Софьи в клевете на него. Тут и приходит к нему окончательное прозрение и разочарование. С огромной внутрен­ней болью и силой обличения он произносит свои последние слова, не щадя ни Фамусова и ему подобных, ни себя, ни Софью. Оба конфликта приведены к концу: столкновение с обществом завершается разрывом, крушение любви становится очевидным. И ум и любовь принесли Чацкому одно горе. Он, покидает Москву.

Порок не наказан и добродетель не торжествует в комедии (как того требовали правила классицизма), однако у нас остается впечатление моральной победы, одержанной Чацким.

В комедии нет ничего лишнего: ни одного лишнего лица, ни одной лишней сцены, ни одного напрасного штриха. Все эпизо­дические лица введены Грибоедовым с определенной целью. Так, Репетилов^[1] с его «секретнейшим союзом» и «тайными собра­ньями», где только пьют и шумят («Шумим, братец, шумим»), показан как болтун, опошляющий передовые идеи эпохи. Смело введя в комедию множество упоминаемых (внесценических) лиц, Грибоедов расширил границы дома Фамусова и границы вре­мени, затронув век царствования Екатерины II, придворные круги, петербургскую знать. Обилие действующих лиц и включе­ние внесценических оценивалось современниками как «расшире­ние границ самого искусства». Главные действующие лица даны крупным планом, второстепенные дополняют картину, и, нако­нец, внесценические образы расширяют ее границы.

^[1] От латинского слова гереtо, что значит «повторяю».

Чацкий и Софья

Чацкий и Фамусов

Чацкий и Молчалин

Чацкий и Скалозуб

Чацкий и фамусовское общество

И.Гончаров о комедии "Горе от ума"

{youtube}8QSw2bV3uIg{/youtube}

...

{youtube}lvByAtbtPd0{/youtube}

{youtube}HRSrhQTn-mo{/youtube}